Театральные, игровые и зрелищные метафоры у Эпиктета

Abstract

Listen

Translate article

Цель статьи — исследовать семантику единого блока метафор театра, игры и праздничного зрелища у Эпиктета, поскольку они позволяют более точно раскрыть смысловые оттенки его философии. Семантика театральной метафоры (theatrum mundi) неоднородна и предполагает следующие мотивы: согласованность частей драмы, тема актерства (мы все носим маски), своевременное окончание роли, хорошее исполнение роли, которая дана нам судьбой, и последовательное ее исполнение. Последний мотив свойствен именно Эпиктету, а остальные совпадают с семантикой театральной метафоры у прочих стоиков. Игровые метафоры, как и театральные, нацелены на разоблачение повседневности и преодоление излишней серьезности («всё это только игра»). Общая черта театральных и игровых метафор — отрицание власти обстоятельств, обе они мыслятся в контексте стоической этики. Семантика метафор праздничного зрелища (πανήγυρις) и священной процессии (πομπή) значительно отличается от двух предыдущих. Основные мотивы этой метафоры следующие: человек сам выбирает свою роль; мир обладает характером празднества; мы рождены для того, чтобы созерцать красоту зрелища космоса; созерцая это прекрасное зрелище, человек становится соучастником бога и тем самым приближается к нему. В философии Эпиктета и Сенеки приближение к богу и уподобление ему (ὁμοίωσις θεῷ) становится возможным не только путем добродетели, как это было в среднем стоицизме, но и путем созерцательной жизни. В отличие от театральных и игровых метафор, которые сосредоточены исключительно на этической области, у Эпиктета и Сенеки мышление разворачивается в значительно более широком — физическом и теологическом — контексте. Физика перестает быть вторичной по отношению к этике, поскольку созерцание красоты космоса становится самодостаточным. The article explores the semantics of an integral block of metaphors referring to theater, play and spectacle in Epictetus, which allow us to more accurately expose the semantic nuances of his philosophy. The semantics of theatrical metaphor (theatrum mundi) is heterogeneous and involves the following motives: coherence of parts of drama, people are actors (we all wear masks), one should quit playing one’s role in good time, and play it well. The last motive is exclusive to Epictetus, while the others concur with the semantics of theatrical metaphors among other Stoics. The metaphors of play, just like the theatrical ones, purport to expose everyday life and to overcome excessive seriousness (“it’s all just a game”). A common feature of theatrical and role-playing metaphors is the denial of the power of circumstances, both of them act within the context of Stoic ethics. But the semantics of the metaphors of festive spectacle (πανήγυρις) and sacred procession (πομπή) differs greatly from the previous two. The main motives of this metaphor are as follows: a person chooses his role themselves; the world is understood as a festival; we are born to contemplate the beauty of the spectacle of the world; contemplating this beautiful sight, the sage becomes a co-participant with god and thereby gets closer to him. In the philosophy of Epictetus and Seneca, the closeness to god and becoming like god (ὁμοίωσις θεῷ) are facilitated not only through a virtuous life, as it was the case in the Middle Stoicism, but also through a contemplative life. Unlike theatrical and role-playing metaphors, which are focused only on the ethical area, here (in Epictetus and Seneca) we find a much broader — physical and theological — context. Ethics is loosing its dominance over physics, since the contemplation of the beauty of cosmos becomes self-sufficient.