Abstract
Татьяна Юрьевна Богомолова – кандидат социологических наук, заведующий, Отдел социальных проблем, Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН; доцент, кафедра общей социологии, Новосибирский национальный исследовательский государственный университет. Адрес: 630090, Новосибирск, проспект Академика Лаврентьева, д. 17. E-mail: bogtan@rambler.ru
 Татьяна Юрьевна Черкашина – кандидат социологических наук, старший научный сотрудник, Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН; заведующий, кафедра общей социологии, Новосибирский национальный исследовательский государственный университет. Адрес: Адрес: 630090, Новосибирск, проспект Академика Лаврентьева, д. 17. E-mail: touch@nsu.ru
 Цитирование: Богомолова Т.Ю., Черкашина Т.Ю. (2018) Институционально-экономический контекст формирования нефинансового богатства российских домохозяйств: от приватизации к приобретению // Мир России. Т. 27. № 2. С. 62–89. DOI: 10.17323/1811-038X-2018-27-2-62-89
 В статье соотнесены институциональные условия и результаты формирования в динамике нефинансового богатства домохозяйств в новейшей истории России. Индикаторами процесса формирования нефинансового богатства домохозяйств выступили обеспеченность ключевыми нефинансовыми активами и профиль стратификации домохозяйств по количеству активов в собственности. В исследовании для описания институционального фона формирования нефинансового богатства населения в 1991–2014 годах использована государственная и ведомственная статистика о приватизации предприятий, жилья, сельскохозяйственной земли, строительстве жилья, производстве и продаже автомобилей. На данных Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ выполнены расчеты, отражающие эволюцию в 1994–2014 годах численности домохозяйств, которые обладают тем или иным нефинансовым активом, а также демонстрирующие концентрацию активов в домохозяйствах. 
 Показано, что к концу 1990-х годов приватизация национального богатства как механизм массового превращения населения в обладателей нефинансового богатства себя исчерпала. Рост доходов населения с середины первой декады 2000-х годов сопровождался развитием потребительского кредитования, государственными программами по увеличению жилищного строительства и производства автомобилей. Эти институциональные стимулы создали для российских домохозяйств не только возможности, но и риски для формирования нефинансового богатства через приобретение собственности. В течение 1994–2014 годов поступательно увеличивалась доля домохозяйств, владеющих жилищными активами и транспортными средствами, в то время как доля собственников земельных участков и производственных активов сокращалась. В рассматриваемый период существенно уменьшилась доля домохозяйств, не обладающих нефинансовыми активами; параллельно наблюдалась тенденция к поляризации: росла относительная численность домохозяйств с одним активом в собственности и домохозяйств, имеющих более трех активов.
Highlights
This article focuses on changes in the non-financial wealth of Russian households and discusses this change in the context of the dynamics of related institutional conditions
The study relies on official state statistics regarding households, and state and departmental statistics on the privatization of enterprises, housing, agricultural land, housing construction, and the production and sale of cars to describe the institutional background for the formation of non-financial wealth 1991–2014
На фоне вневременных процессов наследования или перераспределения активов между домохозяйствами внутри расширенных семей, колебаний экономического цикла и макроэкономических потрясений, действий государства по изменению институциональных правил по формированию нефинансового богатства населения усилия самого населения дали в конце анализируемого периода интересный результат: по данным РМЭЗ НИУ ВШЭ, в 2014 г. перечень нефинансовых активов российских домохозяйств по убыванию доли собственников выглядел следующим образом: основное жилье (82,8%), автомобиль (43%), земля (42%), дача/садовый дом (20,5%), дополнительное к основному жилье (8,8%), некорпоративная собственность (2,4%)
Summary
Массовая приватизация государственных и муниципальных предприятий, осуществляемая в разных формах 62–89 курсной продажи, ваучерной приватизации и др.), позволяла участникам этого процесса стать владельцами или акционерами с разной степенью контроля над предприятием (в том числе полученном в ходе приобретения акций других акционеров). 307]) и денежной приватизации, которая стартовала в России с середины 1990-х гг., в том числе через механизмы залоговых аукционов [Паппэ, Голухина 2009]. Несмотря на ваучерную составляющую приватизации, ее российский вариант был инсайдерским: приватизируемые предприятия целиком или с доминирующей долей приобретались менеджерами и работниками предприятий [Радыгин 1998; World Development Report 1996, р. Схема ваучерной приватизации позволяла внешним инвесторам приобретать лишь небольшие пакеты акций, при этом издержки на приобретение контрольного пакета были запретительными. Свидетельствовали, что интенсивные процессы перераспределения капитала вели к растущей концентрации акционерной собственности [Долгопятова 2010, с. Конечно, (со)владельцами предприятий становились не только через участие в приватизации государственных и муниципальных предприятий, но и создавая собственные предприятий, прежде всего малые. Однако чем позже в 1990-е гг. создавалось предприятие, тем более высокими были транзакционные издержки «входа» в бизнес: финансовые, административные (связанные с регистрацией и лицензированием предприятия) и др. [Барсукова 2000]
Sign-in/Register to view highlights & summary Talk to us
Join us for a 30 min session where you can share your feedback and ask us any queries you have
Schedule a callDisclaimer: All third-party content on this website/platform is and will remain the property of their respective owners and is provided on "as is" basis without any warranties, express or implied. Use of third-party content does not indicate any affiliation, sponsorship with or endorsement by them. Any references to third-party content is to identify the corresponding services and shall be considered fair use under The CopyrightLaw.
