СОЦИАЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ МОЛОДЕЖИ АРКТИКИ: ПРАКТИКИ, ТЕМАТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТКА И МЕДИА-ОБРАЗ

Abstract

Исследование посвящено образу и тематической повестке социальной активности молодежи, которые формируются в информационном пространстве арктических регионов. Для выявления характеристик социальной активности молодежи Арктики авторы анализируют Интернет-публикации. Сделаны следующие выводы. Во-первых, образ социальной активности молодежи Арктики формируется информацией СМИ и органов государственной власти при отсутствии контента сайтов образовательных и научных учреждений, некоммерческих организаций и бизнес-инициатив. Во-вторых, доминантой стали событийные и эпизодические инициативы, что не отображает лучшие практики социальной активности и их вклад в развитие общества. В-третьих, наиболее выраженными тематиками стали мероприятия комплексного, культурного и профессионального характера, что может свидетельствовать о наличии идентичности у молодежи Арктики. В то же время информация о молодежном предпринимательстве, научно-исследовательской работе, журналистике, блогерстве, волонтерстве, досуге, IT- и проектной деятельности в повестке минимальна или вовсе отсутствует. В-четвертых, информация о социальной активности молодежи чаще отражает региональные инициативы, а описание инициатив всероссийского и межрегионального масштаба акцентирует внимание на мероприятиях за пределами Арктики. Выводы сопровождаются предположениями о возможных причинах и последствиях существования выявленных фактов с социологической и социолингвистической точек зрения. This study examines the image and thematic areas of youth social activism forming within the information landscape of Arctic regions. Through the analysis of online publications, the authors aim to delineate the attributes of social activism among young individuals in Arctic communities. The findings of the study yield the following insights. First, the image of social activism among Arctic youth primarily stems from mass media and governmental sources, lacking representation from any websites of educational institutions, scientific bodies, non-profit organizations, or business ventures. Second, event-based and episodic initiatives prevail, which does not depict best practices of social activism and their societal contributions. Third, prominent themes encompass multifaceted cultural and professional events, suggesting a sense of identity among Arctic youth, yet coverage of youth entrepreneurship, research, journalism, blogging, volunteering, leisure, IT, and project activities is scant or nonexistent. Forth, information on youth social activism tends to spotlight regional endeavors, while initiatives at national and interregional levels often highlight activities beyond the Arctic region. These conclusions are complemented by conjectures regarding potential causes and repercussions of the identified phenomena, approached from sociological and sociolinguistic perspectives.