Борис Годунов-дипломат: грамота царя Бориса Федоровича Тосканскому герцогу Фердинандо I в контексте дипломатической переписки русских царей

Nataliya B Kardanova

doi:10.37816/2073-9567-2021-61-64-91

Abstract

The complex figure of Boris Godunov, receiving mixed assessments of contemporaries and descendants, is still attracting attention of researchers. The author aims to answer the question of how Boris Godunov is portrayed in diplomatic correspondence, in particular in his letter of 6 June 1601 in response to the Tuscan Duke Ferdinando Medici. The Duke's petition for assistance to one of his subjects, a Tuscan merchant who wanted to trade in Russia, was rightly perceived in Moscow as a proposal to establish not only trade, but also diplomatic relations between the two states. That is why the communicative task of Godunov's response message is to convince the addressee of readiness for such a relationship; it determined the structure of his letter and selection of stylistic features. As the paper shows, Tsar Boris Fedorovich appears as a ruler who inherited the throne of the Rurik dynasty, yet realizes the peculiarity of his position, maintaining a high authority of Russian Czars and of the Moscow state, who is kind and polite with a foreign addressee and speaks to him in the language implying a system of ethical and ideological attitudes and social relationships of Russia of that time.

Highlights

Эта оценка Бориса Годунова (современники сходились в его виновности [37, с. 16]), данная в контексте борьбы за власть на фоне переживаемой национальной катастрофы в Смутное время и последующего выхода из нее (характерно название повести, возникшей в Смуту в правление Шуйского, при котором Годунов был официально объявлен убийцей царевича Дмитрия, а сам царевич был канонизирован [7, с. 234–235], — «Повесть како отомсти всевидящее око Христос Борису Годунову пролитие неповинные крови новаго своего страстотерпца благовернаго царевича Дмитрея Угличьскаго» [7, с. 241–254] и ее последующей редакции «Повесть, како восхити неправдою на Москве царский престол Борис Годунов...» [25, с. 145–176]), сохранилась и после его смерти и способствовала созданию, с одной стороны, образа умного и сильного правителя, с другой стороны, узурпатора власти, трагически поплатившегося за свое преступление.
Вместе с тем Годунов пишет, что будет содействовать эрцгерцогу как в первом деле
В ответ в своей грамоте царь Федор Иванович подтвердил, что ему ведомы переговоры его боярина, Бориса Федоровича Годунова, с иностранным посланником: «а о которых делех нашего Царского Величества шурину, слуге и конюшему боярину и дворовому воеводе и содержателю великих государств царства Казанского и Астараханского Борису Федоровичю Годунову объявил от тебя человек твой Лукаш — и до нашего царского величества шурин наш Борис Федорович Годунов те все дела доносил, и нашему Царскому Величеству те дела ведомы» [23, т.

Summary

Introduction

Эта оценка Бориса Годунова (современники сходились в его виновности [37, с. 16]), данная в контексте борьбы за власть на фоне переживаемой национальной катастрофы в Смутное время и последующего выхода из нее (характерно название повести, возникшей в Смуту в правление Шуйского, при котором Годунов был официально объявлен убийцей царевича Дмитрия, а сам царевич был канонизирован [7, с. 234–235], — «Повесть како отомсти всевидящее око Христос Борису Годунову пролитие неповинные крови новаго своего страстотерпца благовернаго царевича Дмитрея Угличьскаго» [7, с. 241–254] и ее последующей редакции «Повесть, како восхити неправдою на Москве царский престол Борис Годунов...» [25, с. 145–176]), сохранилась и после его смерти и способствовала созданию, с одной стороны, образа умного и сильного правителя, с другой стороны, узурпатора власти, трагически поплатившегося за свое преступление.

Results

Conclusion