Abstract
Albeit being an experienced translator of foreign drama, A.N. Ostrovsky translated only one Shakespeare’s piece — The Taming of the Shrew. His first attempt at its translation resulted in an abridged prose version entitled The Taming of the Spiteful Wife, which served as an embryo of the later prosimetric translation. While the interest in Shakespearean allusions in Ostrovsky’s plays may be traced back to the works of contemporary critics, it was not until mid-20th century that a comprehensive study of the play’s translation was written by a Shakespearean scholar M. Morozov further revisited and revised by Iu.D. Levin, V.I. Malikov, and N.K. Il’ina. Bearing on these studies, the author of this article demonstrates how the language of Ostrovsky’s translation is related to the basic language principles of the playwright and shows his reliance upon the editorial practice of the 18th–19th centuries. The article highlights the translator’s strategies in using verse and prose, blank verse and rhyme as a means to interpret Shakespearean characters, the genre and the style of the play. It also examines the synthesis of “domesticating” and “estranging” tendencies in the translated play
Highlights
Этой уверенности автора в успешности его труда не противоречит желание сверить готовый перевод с последним английским изданием оригинала3, в котором Островского интересует все — от постановки знаков препинания до толкования отдельных слов
Островский при этом не создавал в своих переводах какого-то нового языка, принципиально отличного от языка его собственных пьес: язык переводов Островского — в целом та же русская речь, которой он пользовался как оригинальный драматический автор [13, с. 164] и которую считал органическим средством отечественного театра
Островский, напротив, удерживает эту мысль, добавляя в текст перевода лишнюю строку, и одновременно сжимает два параллельных образа (“word for word and frown for frown”) в один («на дерзость дерзостью»), который тут же распространяется за счет отсутствующего в оригинале «объектного» уточнения («на дерзость дерзостью ответить мужу»): Мой дух был так же точно непреклонен, Такое ж сердце было, как у вас, И больше вас имела я причины На дерзость дерзостью ответить мужу; Но я увидела, что копья наши — Соломинки, что сила наша — слабость Безмерная
Summary
О том, насколько глубоким и органическим был для Островского интерес к этой пьесе Шекспира [29, с. Островский при этом не создавал в своих переводах какого-то нового языка, принципиально отличного от языка его собственных пьес: язык переводов Островского — в целом та же русская речь, которой он пользовался как оригинальный драматический автор [13, с.
Sign-in/Register to view highlights & summary Talk to us
Join us for a 30 min session where you can share your feedback and ask us any queries you have
Schedule a callDisclaimer: All third-party content on this website/platform is and will remain the property of their respective owners and is provided on "as is" basis without any warranties, express or implied. Use of third-party content does not indicate any affiliation, sponsorship with or endorsement by them. Any references to third-party content is to identify the corresponding services and shall be considered fair use under The CopyrightLaw.
