Медикализация преступности в советской судебной психиатрии, 1918–1936 гг.

Abstract

Михаил Александрович Погорелов – аспирант Школы исторических наук и стажер-исследователь Центра источниковедения Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», Москва, Россия. Электроннаяпочта: mikhail.alex.pogorelov@gmail.com
 В статье рассматривается история раннесоветской судебной психиатрии, которая появляется как полноценная академическая дисциплина и судебно-медицинская практика в 1920–1930-е гг. На материалах профессиональных совещаний и съездов, научных работ, законодательных и ведомственных документов рассмотрено, как складывалась профессиональная юрисдикция новой дисциплины и профессии. На короткий период психиатры получили возможность самостоятельно определять задачи и сферу компетенции собственной деятельности. Это, а также неоднозначность раннесоветского уголовного законодательства, привело к значительной экспансии «биосоциального» понимания преступности в судебно-психиатрической практике и теории. Некоторые советские психиатры сформулировали концепции, связывающие антисоциальные действия правонарушителей с их патологической предрасположенностью. Благодаря этому множество «пограничных» случаев – в частности, широко трактуемые психопатии – были включены в юрисдикцию судебной психиатрии. Медикализируя преступность, представители этой дисциплины претендовали на повсеместное проникновение в пенитенциарные учреждения. Ситуация изменилась в 1930-е гг.: реагируя на политические вызовы «социалистического наступления», дисциплина начинает перестраивать собственную профессиональную юрисдикцию. Во-первых, переопределена и сужена категория «психопатов». Невменяемыми и подлежащими принудительному лечению признавались только подсудимые с «тяжелыми» органическими заболеваниями, а все «пограничные» случаи передавались в ведение общей юстиции. Во-вторых, были переформулированы задачи дисциплины: если в 1920-х гг. исследования психиатров охватывали широкий спектр тем, связанных с изучением связей преступности и душевной болезни, а основная цель декларировалась как социальная экспертиза, то в середине 1930-х гг. судебная психиатрия ограничивается узкопрактической задачей – предоставлением экспертных заключений судебно-следственным органам. Эти процессы были связаны со стабилизацией профессиональной юрисдикции и институциализацией судебной психиатрии как академической дисциплины и профессии с четко очерченной сферой компетенции и набором задач, что происходило в условиях «сталинизации» науки и ужесточения юстиции.